В 2015 г. стартап (Realeyes) получил 3,6 млн евро от Еврокомиссии на проект SEWA (Automatic Sentiment Analysis of the Wild). Цель – развитие автоматизированной технологии, способной считывать эмоции человека, когда он знакомится с тем или иным содержанием. Через год Realeyes получил от комиссии награду за свою «инновацию», причём не «бочку варенья и корзину печенья», а весьма крупную сумму. Инновация, о которой идёт речь направлена на то, чтобы шарить по подсознанию человека и присваивать его. С её помощью изучаются жесты человека, выражение лица, телодвижения, микродвижения глаз и т.д., т.е. всё то, что человек делает бессознательно. И опять же эти программы уходят корнями в прошлое – в конец 1990-х.
Иными словами, сдвигаются и ликвидируются все личные границы человеческого «я». Когда-то Жан-Поль Сартр писал: «Свобода – это существование нашей воли». Лишение свободы, а также выбора, мысли – это отчуждение воли. Отчуждение воли, помимо прочего, есть подмена личности человека его схематизированным информационным отражением, образом в информационном зеркале. Свобода тесно связана с будущим – с тем, как человек определяет своё будущее время. Зубофф пишет, что сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда нашему будущему времени угрожает цифровая архитектура модификации поведения надзорным капиталом. НК создаёт рынки будущего поведения – бытового, экономического и политического. Данные о поведении становятся главным товаром.
Может ли подобного рода «товаризация» менять структуру личности человека? Конечно. Возникает схема, которую определяют так: автономный (от общества и государства) капитал-на-поведении и гетерономный (т.е. регулируемый извне) индивид. Это очень напоминает то, что на материале китайской цивилизации и её «дочек» – корейской и японской – социологи концептуализируют как «контекстуальный» тип личности, противопоставляя его «текстуальному» – европейскому. Если в европейской цивилизации личность выступает как нечто самостоятельное и самоопределяющее («текст») и вступает в индивидуальные (личные) отношения с Абсолютом – отсюда «культура совести», то восточноазиатский (Китай, Корея, Япония) тип личности определяется главным образом внешними регуляторами, отсюда, во-первых, «культура стыда» вместо «культуры совести»; во-вторых, речь должна идти не столько о личности, сколько о социальном индивиде, причём коллективном.
Цифровизация, таким образом, устраняет европейский тип личности, сформированный античностью, христианством и Модерном, и заменяет его чем-то похожим на восточноазиатский. Не случайно в последние лет тридцать среди руководства крупнейших корпораций Постзапада развивается интерес к конфуцианству, мода на него. В самом Китае цифровизация в виде системы социальных рейтингов органично легла на двухтысячелетний тип власти, общества и социальной индивидуальности, более того, стала их выражением, законченной формой. Примерно то же цифровизаторы-ультраглобалисты пытаются сделать с европейцами. Отсюда их стремление подорвать христианство, причём в первых рядах оказываются иезуиты, сама идейная система и практика которых всегда заключались в ограничении/подавлении личности, её превращении в социального индивида.
В этом плане посткапитализм ультраглобалистов-цифровизаторов есть система уничтожения европейской цивилизации, стирания Ластиком Истории последних двух – двух с половиной тысяч лет её развития, стремление отбросить человечество в эпоху до Осевого Времени. О переделке Homo sapiens как биологического вида под маской его «исправления» я уже не говорю, это покруче НК со всеми его «фокусами». Цифровизацию её планировщики напрямую связывают с биологическими изменениями человека, по сути, речь должна идти о биоцифровизации.
Получается, уничтожается многое и прежде всего – приватность? Именно. Приватный человек, частное лицо – плохой объект для целостного социально-гомогенного присвоения. Он должен быть стандартизирован, т.е. личностно зачищен. Ещё в начале 1990-х правовед Спирос Симитис в знаковом эссе «Обзор приватности в информационном обществе» писал: «Персональная информация всё больше используется для навязывания стандартов поведения. Обработка информации превратилась в существенный элемент долгосрочной стратегии, манипуляции, направленной на формирование и адаптацию индивидуального поведения». Симитис уже тогда фиксировал тенденции, идущие в разрез с приватностью и демократией. Сегодня же мы видим, что цифровизация в руках ультраглобалистов выступает как реальное орудие лишения прав целых сообществ и даже обществ. Человеку открыто говорят: «У тебя нет приватности», права на неё. Притом властное полномочие этих «указующих» структур имеет источником своим вовсе не государство и не новую технологию, а лишь промежуточный результат в логике накопления колоссальных сведений контроля над поведением человека! Это логика присвоения невещественных активов. Это не капитализм, а нечто похуже.
